Оглавления тем: | Текущей; | Объемлющей. | Прочие любимые места в Интернете.


Пассивная независимость

— Дедушка, почему ты всё время разговариваешь сам с собой?

— Ох, внучек! Так приятно побеседовать с умным человеком!

   Девять лет игры «А если подумать?» (одесский вариант «Что? Где? Когда?») научили меня отвечать на вопросы. Поэтому для продолжения статьи «Независимость от здравого смысла» («Одесский вестник» за 23-е ноября) я выбрал жанр автоинтервью.

   Итак, волчок остановился, конверт вставлен в зажимы… На вопросы (В.) системного программиста, старшего научного сотрудника НПО «Пищепромавтоматика» А.А. Вассермана отвечает (О.) член одесского клуба «Эрудит», игрок команды Виктора Мороховского А.А. Вассерман.

   В. — Ну, я-то тебя знаю. А вот читателям представься.

   О. — Вассерман Анатолий Александрович, 9-го декабря 1952-го года, еврей по паспорту, беспартийный, бессемейный, бездетный. Русский — родной, украинский — свободно, английский и эсперанто — со словарём.

   В. — А почему «еврей по паспорту»?

   О. — Потому что «русский по образованию». Паспортное определение национальности бессмысленно. Мои родители ещё могут понять отдельные фразы на идиш, поскольку в школе учили немецкий, а идиш — диалект немецкого языка. А уж во мне от еврея, кроме немецкой фамилии, вообще ничего не найти.

   В нашей команде в первом всесоюзном чемпионате «Брэйн-ринг» единственным русским (по паспорту) был капитан — Эдуард Злотников. С мая 1991-го года он в Израиле. А остальные — евреи по паспорту — остались и уже в третьем чемпионате играют.

   Конечно, не только к евреям это относится. Большинство паспортных татар и карелов, украинцев и белорусов — такие же русские. Прожив 39 лет в Одессе и объездив всю Украину, я слышал чистую украинскую речь только от актёров украинских театров при исполнении служебных обязанностей. В быту Украина пользуется либо русским языком, либо суржиком (смесь пшеницы с рожью), то есть русскими словами в украинском произношении. А запад, считающий себя цитаделью незамутнённого украинизма, щедро разбавляет речь не только польским и чешским языком, но и большими дозами венгерского и немецкого. Вообще, если определять национальность не по Сталину и Гитлеру — происхождением, а по Далю — родным языком, то на Украине украинцев около трети, а остальные — русские.

   Безусловно, ассимилирует другие народы не только русский. Рух с гордостью демонстрирует кореянку Светлану Ли из Киева и еврея Семёна Печерского из Одессы в качестве примеров братства народов в стремлении к независимости Украины. А на самом деле эти двое — чистые украинцы, так же как я — чистый русский.

   Ассимилироваться хотят не все. Закарпатские русины обижаются, когда их называют украинцами. Но насколько для большинства национальность неважна, видно на примере Михаила Ивановича Снегура, срочно ставшего Мирчей Ионом.

   Это естественно. Совместная жизнь народов всегда вызывает обмен языками. И так же, как украинцы позаимствовали у немцев слово «хлопок» — «бавовна» (baumwohle — деревянная шерсть), так русские взяли украинское слово «хата» (хотя это слово восходит аж к санскриту — общему предку не только русского с украинским, но и немецкого с английским, и французского с молдавским, и еще десятков других языков Европы). А ведь украинский народ вышел из русского всего лет пятьсот назад. Само название это означает окраину большой страны. Некогда Владимирской Украиной были земли Москвы. Так что вполне возможно повторное слияние наших языков и народов. Уж если германский народ — нормандцы, кавказский — гасконцы (родственники басков и грузин), романский — провансальцы сумели слиться в единую французскую нацию, то славяне-русские и славяне-украинцы, разойдясь, могут с той же лёгкостью опять сойтись.

   В. — Но разве исчезновение наций — не трагедия?

   О. — Трагедия — ИСТРЕБЛЕНИЕ наций. А если народу будут одинаково дороги Жуковский и Шевченко, Тургенев и Франко — что в этом трагичного? Поляк Гоголь-Яновский вошёл в русскую литературу повестями об украинцах — вот пример слияния наций. В конце концов, любая существующая нация когда-то образовалась из слияния других и когда-нибудь сольётся с другими. Великая ныне славянская семья народов создана полторы–две тысячи лет назад слиянием народов иранской группы (скифы, осетины) и балтской (пруссы, ятвяги, литовцы). Было ли это трагедией?

   Попытки искусственно задержать уже идущую ассимиляцию иногда бывают даже комичны. Например, национальной гвардии предлагают вернуть традиционный украинский облик — широченные шаровары и чуб-оселедець (селёдку). То, что на современной улице это выглядит анекдотом — полбеды. Вторая половина беды — то, что облик этот на самом деле традиционный тюркский. За сотни лет сражений с печенегами, половцами, татарами, турками русские, в том числе и запорожские казаки, позаимствовали их внешний вид.

   Отличают русских от украинцев не корни — они как раз общие — а заимствования. Россия черпала культуру из Германии, Франции, немного из Англии, а Украина — из Польши. Украинское стремление к самостийности подражает польской неподлеглощи. Как гимн «Боже, царя храни» списан с «God, save the king», так «Ще не вмерла Україна» списано с «Jeszcze Polska nie zginela».

   А торжественный молебен в честь славного войска запорожского, отслуженный во Львове униатским священником? Казаки от такого в гробах перевернулись. Ведь главными врагами своими считали они именно униатов. Как сказал киевлянин Георгий Конн, «в этой синагоге крестился Ясир Арафат».

   Любой национализм безграмотен и потому смешон, даже когда страшен.

   В. — Страшен? Ведь националисты выступают не против тебя, они за Украину!

   О. — Многие как раз против меня. Лозунги типа «Франция — для французов» или «Латвия — для латышей» известны повсеместно. Лукьяненко спросили, хочет ли он однонациональной Украины. Он ответил, что это невозможно, но не сказал, что неприемлемо. А невозможное у нас так часто сбывалось!

   При обыске Смольного обнаружены документы о связях Ленинградского обкома КПСС с местным обществом «Память». Это не удивительно. Национализм и коммунизм — это лишь разновидности движения, которое один из его основателей, итальянский социал-демократический журналист Бенито Муссолини гениально назвал «фашизм» (fascio — связка). Это глубокая вера в то, что человек не представляет ценности сам по себе, а важен только как часть чего-то большего — нации, класса… Исключение делается лишь для вождя (duce, fuhrer), который и определяет, какие группы считать ценными, а какие — нет. Фашизм оперирует группами — массами, как любил говорить Гитлер. Личностям он враждебен.

   Агрессивность национализма имеет ту же природу, что и дедовщина в армии. Человек, не находящий в себе индивидуальных достоинств, стремится прикрыться достоинствами группы, в которую входит. Он говорит: «Зато я украинец», «Зато я еврей», «Зато я рабочий», «Зато я в Оксфорде учился», «Зато я уже год отслужил»… Во всех подобных фразах главное — это «зато» — попытка компенсировать свою ущербность.

   Ущербный человек всегда агрессивен. Раб, освободивший тело, но не душу, пытается унижать окружающих, чтобы хоть таким способом оказаться выше их. В старой сказке заяц хотел утопиться, но передумал, увидав, что лягушки и его боятся.

   Рух постоянно гордится тем, что на Украине нет общества «Память». Так Муссолини гордился подавлением сицилийской мафии.

   Но в первую очередь националисты страшны фанатизмом — тем, что для них идея выше человека. Уже 74 года в нашей стране главное — не люди, а идея. И мы на своей шкуре ощущаем последствия.

   И не важно, о какой идее идет речь. Любой фанатизм опасен. Фанатики-христиане, шедшие на смерть во имя любви господней, получив власть, стали посылать на смерть других — во имя той же любви. Фанатики-коммунисты обращают людей в рабство — во имя свободы.

   Фанатик видит только одну идею, одну цель, и стремится подчинить ей всю многогранную жизнь. Так и возникает тоталитаризм.

   В. — Видишь ли ты у нас какие-нибудь приметы тоталитаризма?

   О. — Главная примета — тоталитарное мышление ищет причину своих бед в ком-нибудь другом. Другим может быть кто угодно: коммунист (как считал Муссолини), фашист (Бронштейн) или троцкист (Джугашвили), жидо-масон (Гитлер, Смирнов-Осташвили, Дмитрий Васильев), москаль (Лукьяненко, Чорновил) или лимитчик (как думает вся Москва, включая лимитчиков). Главное, что внешний враг избавляет от анализа собственных ошибок и даёт право идти по выбранному пути — до самого крутого обрыва.

   В. — Неужели врагов вообще нет?

   О. — Если и есть, то не те.

   Нас пугают исконными кознями центра. «Екатерина Вторая закрепостила вольных казаков». Плохо, конечно. Но почему украинских казаков она закрепостила, а кубанских, донских и даже уральских (несмотря на пугачёвщину) миновала чаша сия? Да потому, что «вольные украинцы» закрепощены ещё поляками. А те, кто при Хмельницком попал в реестровое казачество, уже при Елизавете вновь стали крепостными по одностайному (единогласному) волеизъявлению казачьей старшины, мечтавшей о правах российского дворянства. Маркс, увы, не всегда неправ. Правители разных стран часто ближе друг к другу, чем правители и подданные одной страны. Но почему Екатерину проклинают, а «своих» крепостников — нет?

   Нас пугают Москвой. Вспоминают голодомор 1933-го года и массовые расстрелы 1937-го. Кричат о загрязнении окружающей среды и развале экономики. Молчат лишь об одном: что творила всё это не Москва, а Старая площадь. ЦК ВКП(б) морил голодом крестьян Полесья и Кубани так же, как и украинских. В лагерях равно гибли русские и латыши, украинцы и немцы. Уфа и Березники задыхаются в дыму так же, как Горловка и Мариуполь.

   Националисты называют Украину колонией. И они правы. Украина и Узбекистан, Россия и Молдова — все мы были колонией военно-партийной мафии.

   В. — Но Украину, кажется, угнетали сильнее всех?

   О. — Да? Расскажи это Сычёву с Васильевым. Всё общество «Память» твердит, что Россию угнетали и грабили все остальные республики Союза — не только жидо-масоны, но и все инородцы.

   Степень угнетения можно оценить только цифрами. А чтобы меня не обвинили в подтасовке, цифры возьму из руховских листовок за независимость и Чорновила.

   «Только в колонии возможно, чтобы за последние 15 лет при росте производства зерна на 18.3

   «Украина производит на душу населения в год пшеницы 1000 кг, мяса 86, сахара 118, а потребляет 140, 68 и 49.7 кг соответственно». Казалось бы, явный грабёж. Но в листовке нет сведений о том, что нефти Украина потребляет в 20 раз больше, чем добывает, хлопок ввозит весь… Нормальное разделение труда может счесть ущемлением интересов республики только человек, не знающий экономики вообще.

   «Всего 27.9 % промышленности Украины выпускают потребительские товары». Нет слов, цифра действительно мизерная. Но в целом по Союзу этот показатель составляет по разным оценкам от 20 % до 25 %, так что Украина оказывается в лучшем положении.

   Конечно, можно было бы найти и показатели, по которым Украине хуже. Но общая картина в нашу пользу. Не удивительно — Хрущёв и Брежнев родом с Украины, а в днепропетровский клан входил не только Щербицкий, но и Тихонов с Чебриковым. Конечно, они старались порадеть родным краям и людям. Не захочет ли независимая Россия предъявить независимой Украине претензии по поводу своей принудительной украинизации?

   Но главное не это. Все республики равно были колониями.

   В. — Почему «были»?

   О. — Потому, что военно-партийная мафия в ночь с 18-го на 22-е августа потерпела в Москве поражение. Возможно, не окончательное. Но очень серьёзное. И сейчас Россия постепенно освобождается от колониального гнёта.

   Но России легче. Тамошней части мафии не на кого было перевалить свою вину — разве что (устами созданной ещё Чебриковым «Памяти») на жидо-масонов. А на периферии путч победил. Республиканские отделения партийно-военно-промышленного комплекса, оседлав или даже искусственно воссоздав национализм, сумели прикрыть свои преступления «рукой Москвы». Лучше всего это удалось в Азербайджане — благо там армия с 20-го января 1990-го года получила возможность стрелять без объяснения причин — и в Грузии — там удалось начать войну с осетинами.

   На Украине мафия прежде всего голосами КПССовского большинства в парламенте — группы 239 — приняла Акт о провозглашении независимости Украины, закрывшись им от идущих из Москвы разоблачений и чисток. Затем она пожертвовала партийным крылом, а взамен получила «национализацию армии» — гарантию, что намеченные центром сокращения непомерно разбухшего армейского крыла мафии не затронут Украину. И наконец имуществом Украины объявлены ядерное оружие и Черноморский флот, а это обеспечит богатую кормушку «оборонке» — промышленному крылу мафии.

   Итак, колониальный статус Украины пока удалось сохранить. И раз нас 1-го декабря проголосовали за независимость, Украина останется колонией ещё на многие годы — до полного разорения.

   В. — А разве армия независимому государству не нужна?

   О. — Скорее уж государство нужно независимой армии. Немало стран спокойно обходятся без вооружённых сил, защищая свою независимость только международными договорами. Конечно, эти страны малы — но по логике наших военных это лишь увеличивает опасность. А Люксембург и Сан-Марино, Багамы и Науру давно поняли, что жизнь и свободу можно обеспечить, не только каждый день идя за них на бой.

   Кравчук говорит о сокращении армии на Украине от нынешних 1.3 миллиона человек до 400–500 тысяч. Но по по крайней мере 1 миллион из них до сих пор оплачивала Россия — армия-то была союзная! Так что военные расходы Украины возрастут. Это уже чувствуется. По новому закону о пенсиях в фонд социального страхования будет отчисляться 61 % к фонду заработной платы! А ведь даже павловские 37 % были откровенным грабежом. 61 % означает, что на каждого работающего приходится более одного пенсионера (плюс, вероятно, собесовские чиновники) или что и на эту часть бюджета наложил руку ненасытный военно-промышленный комплекс.

   Судя по результатам боёв в Афганистане и Кувейте, личный состав и вооружение нашей армии лучше всего использовать по рецепту из старого анекдота — объявить войну Турции и через полчаса сдаться. Есть лишь один противник, которого эта армия побеждала регулярно: в Тбилиси, в Баку, в Вильнюсе — вот только в Москве сорвалось. И как вчера 4-я армия Закавказского военного округа расстреливала из орудий Геташен, а сегодня югославская народная армия — Дубровник, так завтра украинская народная армия может расстрелять Одессу, Харьков, Мариуполь, Луганск — всех, кто не захочет смиряться с насильственной украинизацией.

   Национализация армий может превратить все окраины Союза в один сплошной Карабах. Кстати, Черноморский флот, предвидя нечто подобное, категорически отказался превращаться в Украинский.

   Сейчас президенты республик один за другим объявляют себя главнокомандующими республиканских армий. Надеюсь, что им — и в первую очередь нашему Кравчуку — хватит здравого смысла, чтобы не пытаться отдавать приказы.

   А для независимости нужна не армия. «Поскольку хорошо организованная милиция необходима для безопасности свободного государства, право народа хранить и носить оружие не должно нарушаться» — решили 200 лет назад отцы-основатели США (милиция во всём мире — это не полиция, а именно народное ополчение). Вокруг второй поправки к Конституции до сих пор бушуют споры, но и по сей день она считается одной из лучших защит прав и свобод. И, между прочим, несмотря на пророчества наших газет, американцы всё ещё не перебили друг друга: ожидание встречной пули хорошо лечит от желания выпустить собственную. А у нас ни один честный гражданин не может защититься от бандитов, которые плюют на любые законы и не остановятся, конечно, и перед законом о наказаниях за ношение и хранение оружия. «Моя милиция» себя бережёт, заботясь не о нашей защите, а о своей незаменимости. Пожалуй, и среди нас (не среди «них»!) найдётся не так уж много людей, которым вторая поправка повредила бы. Оружие в любом кармане способно, кстати, остановить хулиганов не только уличных, но и кабинетных. Не зря Пиночет перед путчем добился разоружения рабочей милиции Чили.

   В. — Армию вообще нельзя использовать?

   О. — Можно. Столичный гарнизон каждой республики союза должен состоять из частей армий всех без исключения остальных республик. Учитывая, как «легко» им сейчас договориться, это будет надёжная защита от будущих путчей. А они будут — чем украинский генерал Морозов лучше союзного генерала Варенникова?

   В. — И что, Украина не имеет права на самоопределение?

   О. — Имеет, конечно. Но не только Украина.

   Изучать историю Украины по Тарасу Шевченко и Михаилу Грушевскому столь же полезно, как историю России по Владимиру Маяковскому и Борису Рыбакову. И те, и другие вырывали из контекста то, что приближало к их цели. Посмотрим, что же не вошло в труды нынешних кумиров.

   Карликовое государство, возникшее на почве Октябрьской революции, тут же прихватило все окрестные земли, в которых жил хоть один его представитель. Так Украина стала обладателем Приазовья и Новороссии, отбитых Россией у Турции в 18-м веке, Донбасса, Харьковщины… В 1954-м году Хрущёв подарил ей Крым, очищенный Джугашвили от татар за десять лет до того. Несколько раз — в 20-х годах, в 50-х — она проводит насильственную украинизацию захваченных земель, переводя на украинский язык школы, учреждения, театры. Неизбежный провал украинизации списывается на козни москалей, объявленных пришельцами — как будто украинцы не пришли на эти земли вслед за русской армией. И сейчас Украина отрывает оккупированные ею территории от Союза и тянет за собой в весьма вероятную гражданскую войну и неизбежную экономическую пропасть.

   Денонсировав союзный договор 1922-го года, Украина заявила в то же время, что сохраняет силу договор Переяславской рады 1654-го года. Посмотрим на карту. Даже если брать крайние пределы власти Хмельницкого, этот договор касался территории нынешних областей: Винницкой, Днепропетровской, Житомирской, Киевской, Кировоградской, Полтавской, Черкасской, Черниговской и северного конца Запорожской. А остальные две трети Украины в чём виноваты?

   После гибели вождя восстания 1638-го года Карпа Скидана повстанцы под водительством Дмитра Гуни и Якова Острянина бежали в Россию и поселились под Сумами, сохранив неслыханное в России полковое устройство. Один из них даже основал новый город — Харьков. Через 30 лет они под руководством Ивана Дзиковского отблагодарили Россию за гостеприимство соучастием в разинских погромах. Не правда ли, серьёзные основания для признания Слобожанщины — Харьковской и Сумской областей — исконно украинской землёй?

   Моя родная Новороссия в те времена была Диким Полем — северной окраиной Турции, где кочевали ногайцы, время от времени набегая на польские владения, которыми от имени варшавской короны управлял гетман Хмельницкий. И даже когда он воссоединил Украину с остальной Россией, набеги эти не прекратились. Изгонять отсюда турок и их вассалов пришлось через сотню с лишним лет войскам Екатерины.

   На месте Одессы стояла турецкая крепость Енидунья («новый мир»), или Хаджибей («побывавший в Мекке правитель»). Судя по этому названию, уважаемых людей у власти и тогда было немного, и их отмечали особо. Были здесь, конечно, и украинцы. В середине 18-го века сюда бежали «от Екатерины» несколько сот запорожских казаков и поселились недалеко от крепости, пообещав в обмен на землю навсегда отказаться от военных привычек. Даже село своё назвали Нерубайское. Исконно украинские земли?…

   Сторонники единой и неделимой Украины считают даже раскопки поселений так называемой трипольской культуры доказательством того, что украинцы живут в Причерноморье непрерывно несколько тысяч лет. Но предками трипольцев могли считать разве что скифы. А прямые и чистые потомки скифов — не украинцы, а осетины. Археология может подтвердить многое, но не то, что ей навязывают.

   Права Украины на Одессу, Луганск, Симферополь, так же как права Молдовы на Тирасполь, Азербайджана на Степанакерт, России на Кызыл или Грузии на Цхинвал, основаны только на доброй воле Союза. С распадом его прекращается легитимность власти республик. И если соседнее государство — Украина — выходит из Союза, я не собираюсь ему мешать, но не вижу причины следовать за ним.

   В. — А не страшно тебе такое говорить?

   О. — Ещё как страшно! Ведь наш родимый украинский парламент предвидел горячую любовь своих подданных и срочно дополнил статью 62 уголовного кодекса. Теперь до 10 лет с конфискацией можно заработать за агитацию в пользу изменения границ или государственного устройства Украины. Звучит совершенно гамсахурдо!

   Если бывшие политзаключённые Лукьяненко, Хмара, Горынь, Чорновил начнут плодить новых политзаключённых, они докажут, что ничем не лучше бывших политзаключённых Ульянова, Дзержинского, Бронштейна, Джугашвили. И если моя судьба поможет моему народу понять, кто им снова правит — придётся рискнуть тюрьмой.

   Впрочем, безобразие законов российских всегда умерялось только отвратительным их исполнением. До референдума меня не могли посадить, чтобы не компрометировать идею, а после победы — скорее всего, забудут на радостях. Вот в чём моё прикрытие, о котором говорил в «Черноморской коммуне» за 30-е ноября один из лидеров одесского руха Акимович.

   А лично я против пересмотра любых границ и передела любых территорий. Не только Украины. Но и той страны, в которую Украина, несмотря на усилия сепаратистов, входит и входить будет.

   В. — Может быть, ты зря боишься Украины? Наш парламент уже принял декларацию прав народов Украины, гарантирующую их равноправие.

   О. — По части прав нам до референдума могли обещать рай земной и ручных слонов впридачу. Я этим обещаниям не верю. И даже не потому, что в этой стране власть всегда обманывала подданных — не только корысти ради, но иногда даже из любви к искусству. Не верю потому, что и новая (но старая по сути) власть, и прочие борцы за независимость уже успели показать столько примеров лжи, что ничего другого я от них уже не ожидаю. Демократическое право каждого человека участвовать в решении судеб своей страны основано на том, что он располагает нужными для такого решения знаниями. Поэтому врать нам будут чем дальше, тем больше — как же ещё заставить человека одобрить то, что ему явно вредно?

   В. — Не слишком ли резко ты отзываешься о наших властях?

   О. — «Истинный джентльмен никогда и никого не оскорбит непреднамеренно». Все естественно напрашивающиеся высказывания я уже смягчил. Оставшееся следует рассматривать как дань уважения людям, способным в угоду своим предрассудкам искалечить целую страну.

   В. — Что за «экономическая пропасть», в которую нас «тянут»?

   О. — Остап Бендер говорил: «Экономическая пропасть — самая глубокая, в неё можно падать всю жизнь». И жизнь получается при этом бурная, но короткая.

   Об экономических проблемах независимости я уже писал в предыдущей статье и повторяться не хочу. Отмечу ключевые моменты, из которых вытекает остальное.

   Раньше основная часть стоимости товара приходилась на изготовление, сейчас — на разработку. Поэтому чем меньше размер рынка, тем дороже будут стоить новые товары. Сейчас считается, что разрабатывать товар рентабельно для рынка не менее чем в 300 миллионов человек. Именно поэтому Европейское Экономическое Сообщество с 1992-го года отменяет внутренние границы. Наши товары ещё долго будут конкурентоспособны лишь на внутрисоюзном рынке. Уходить с него в независимость — значит обречь себя на застой. И отстать уже навсегда.

   Фокин недавно привел результаты расчетов: если бы торговля внутри Союза уже велась по мировым ценам, то Украина закончила бы 1991-й год с дефицитом платёжного бюджета 12 миллиардов долларов (для сравнения: государственный долг всего Союза, накопившийся за несколько лет — около 90 миллиардов). Чорновил в ответ заявил, что уголь, сталь и сахар обеспечили бы республике положительное сальдо. Возможно, в насмешку кто-то из советников подсказал ему самые неудачные товары. Шахты Донбасса уже давно живут в основном дотациями Минуглепрома Союза, так как по сравнению с открытыми карьерами Кузнецка и Экибастуза немыслимо дороги. Сталь наша низка качеством настолько, что даже внутри Союза потребителем её способен быть не всякий. Сахара, как и хлеба, Украине самой еле-еле хватает — говорит по ЦТ Кравчук. А когда шахтёры Кузбасса, не дождавшись нашего сахара, прекратили отправлять нам уголь, оказалось, что за этот уголь они от Китая получат сахара в пять раз больше, чем от Украины.

   На мировом рынке сейчас за тонну пшеницы дают одну тонну нефти, а на внутрисоюзном — девять. Независимость — это автоматический переход на мировые цены. Если Украина не научится заправлять комбайны смальцем, то даже убирать урожай 1992-го года будет просто нечем — а ведь его надо ещё вырастить! И сталинский голодомор мы будем вспоминать как рай.

   В. — Но разве независимость — обязательно разрыв связей?

   О. — В цивилизованных странах — нет. Но Союз ещё не вышел из феодализма. У нас политика командует экономикой. Республики требуют независимости не для того, чтобы в экономику не вмешивался центр, а для того, чтобы вмешиваться в неё самим. Нашим властям свобода нужна для себя, но не для нас. И они этого не скрывают. Кравчук в интервью «Известиям» честно заявил, что главной целью его правительства является даже не благосостояние народа, а упрочение независимости.

   Задержка с подписанием экономического соглашения уже сорвала множество контрактов. Российские предприятия не стремились искать партнёров в республике, сохраняющей за собой право в любой момент закрыть границы, конфисковать вывозимые товары или ещё какой-нибудь экономический беспредел учинить.

   Премьеры Украины и Молдовы довольно быстро убедились, что худой мир лучше доброй ссоры, и соглашение подписали. Но националисты в парламентах клянутся костьми лечь, но ратификации соглашения не допустить. Так что Фокии и Муравский дружно грозят отставкой. Поможет ли? Слишком много у нас любителей сражаться до последней капли чужой крови. Звиады, Аязы, Левки, Джохары и прочие Саддамы доказали, что большевиками могут быть не только коммунисты, что жертвовать интересами своего народа можно во имя светлого будущего любого образца.

   А ещё разрыв связей нужен нашим, то есть паразитирующим на нас, монополистам.

   В трудах Ульянова немало места уделено анализу монополии и её последствий. Великий революционер доказал, что монополия всегда приводит к застою, загниванию и распаду. Но он не ограничился теорией. Построенная под его руководством социалистическая разновидность феодализма монополизирована до такой степени, какая никакому капитализму и не снилась. Таким образом теоретические прозрения вождя мирового пролетариата блестяще подтвердились экспериментально.

   Собчак, Ельцин или даже Горбачёв может ещё долго не опасаться, что его кто-нибудь затмит. А что делать тем, для кого недосягаемыми образцами остаются ум и дальновидность народного депутата СССР Сухова, честность и искренность народного депутата РСФСР Бабурина? И когда телетрансляцию пятого съезда народных депутатов РСФСР три дня глушили творениями неизвестных даже самим себе литераторов и демонстративно бездарными телеспектаклями, это не просто провинциальная амбиция. Нам не хотят показывать действительно грамотных, умных и демократичных политиков. Их в России, конечно, мало, но к великому её счастью там они всё-таки есть.

   Впрочем, российское телевидение глушат не только по политическим причинам. Россия сумела доказать, что республиканское телевидение может быть интереснее центрального, и тем самым выбила у большинства киевских теледеятелей оправдание их бездействия.

   Вообще в действиях украинских властей более всего раздражает меня именно глушение российского телевидения. Даже предстоящий голодомор не так злит. Он будет только к концу 1992-го года, и извечный российский авось успокаивает — до тех пор ещё столько может измениться… А телевизор я смотрю постоянно, и каждый день мне оттуда говорят: "Ты теперь в нашей власти! Полюбуйся, как мы учитываем твои вкусы и желания! Вот чего ты стоишь!» Конечно, власть объяснит, что не обязана транслировать передачи иностранной державы. Но тогда к чему декларировать равноправие всех народов и уважение их интересов? Честнее было бы повторить знаменитую фразу Генри Форда: «Покупатель получит такую машину Форда, какую выберет, при условии, что выберет чёрную модели Т».

   Еврейская поговорка гласит: «Местечковый умник в большом городе — еле-еле сумасшедший». Чем меньше конкурентов, тем больше шансов от них избавиться. Именно поэтому бездари, надеющиеся лишь на то, что заменить их нечем, сейчас в первых рядах борцов за отделение Украины от остального Союза и прежде всего от России, где и против экономики монополизма принимают специальныые законы, и с психологией монополизма борются сейчас всерьёз. Бездарь — это не просто человек, мало умеющий. Это человек, активно борющийся за свое право уметь мало, но жить лучше умеющих много. В Москве воинствующая бездарность перешла в наступление 19-го августа и была разбита 21-го (возможно, потому и разбита, что бездарность). В Киеве она пошла на штурм 24-го августа, и остановить её 1-го декабря, увы, не удалось.

   В. — Но Украина заключила договор о сотрудничестве с Россией! Подписала экономическое соглашение! Вошла в содружество независимых государств!

   О. — Всё это прекрасно. Но не заменяет единого государства.

   Украина долго пыталась заменить Союз двухсторонними соглашениями, как будто из сотен кроликов можно слепить слона. Сложность современной экономики приводит к тому, что судьба любой структуры может зависеть от совершенно посторонних — как судьба Союза в целом с октября 1973-го года определялась исключительно мировыми ценами на нефть, так и объёмы поставок из России на Украину могут зависеть, например, от засух в Приаралье. Поэтому лишь соглашение, увязывающее интересы всех взаимодействующих сторон, имеет шансы выполняться. А если какие-то пункты его не устраивают Украину — так есть и то, что не устраивает Белоруссию или Россию. Соглашение — всегда компромисс. К сожалению, наших вождей компромиссы не устраивают. Украина сделала оговорки, изрядно затрудняющие совместную деятельность. Например, она соглашается открыть границы только для туризма, но намерена ограничить переселения.

   Конечно, если бы у нас уже было построено нормальное общество развитого капитализма, то можно было бы на какое-то время ограничиться единым экономическим пространством — границами без колючки и таможен, унификацией налогообложения,.. всем, чего Европейское Экономическое Сообщество достигло уже лет 20 назад и от чего мы сейчас с таким энтузиазмом отказываемся. Но мы-то строили социализм! У нас экономика всё ещё подчинена политике. И пока она не освободится, нам необходим единый центр управления. Он должен защищать предприятия от мудрых решений республиканских властей, которые под флагом суверенитета и защиты своих рынков будут блокировать все виды самостоятельного взаимодействия производителей, чтобы сохранить необходимость в своей многотрудной чиновничьей деятельности. Даже миллионократно меньшая, чем у нас, степень влияния политики на экономику заставила (в те же дни, когда мы свою страну добивали) преобразовать ЕЭС из Сообщества в Союз. Маргарет Тэтчер попыталась противостоять этому преобразованию — и ушла в отставку, убедившись в его необходимости. Скоро ли уйдёт в отставку наш верховный совет?

   Наш Союз разрушил Павлов. И не тогда, когда вошёл в государственный комитет по созданию чрезвычайного положения. А ещё тогда, когда в должности министра финансов запустил печатный станок, тем самым обесценивая рубль. Целостность государства можно сохранить либо силой, либо торговлей. Горбачёв избавил нас от угрозы силой, чтобы открыть страну для свободной торговли. А Павлов в это время уничтожил главный её инструмент — деньги. Сейчас союз возродится вокруг той республики, которая первой восстановит ценность денег — их конвертируемость в любые товары, а тем самым и в другие валюты. Конечно, власти Украины обещают сделать это с гривной. Но как может стать конвертируемой — то есть нужной кому-то за границей — валюта страны, запрещающей экспорт?!

   Никто не может заставить Украину подчиниться в новом союзе тем правилам, которые будут для неё неприемлемы. И отказ от создания общесоюзных координационных органов можно объяснить лишь страхом. Наши вожди боятся быть обманутыми, боятся, что Ельцин перехитрит Кравчука и включит в договор какую-нибудь мину замедленного действия. Но если руководство республики действительно не способно определить, что в будущем союзе соответствует нашим интересам, а что нет — оно просто некомпетентно и должно уступить место лучшему. А если, как я уже говорил, его интересы противоречат нашим — тогда зачем нам в очередной раз жертвовать собой ради очередных хозяев?

   Горбачёв и Ельцин дружно повторяли, что без Украины союз невозможен. Не дай бог Украине сделать из этого вывод о своей незаменимости и попытаться вырвать какие-нибудь дополнительные блага. Торговля независимостью — дело не только неблагородное, но и невозможное. Ельцин с радостью использует любой предлог, чтобы избавиться от союза, который для России сейчас оказывается лишь балластом на пути реформ. А для Украины союз — единственная точка опоры для прыжка в будущее, и отказ от него смертельно опасен.

   В. — А почему ты в заголовке назвал независимость пассивной?

   О. — До недавнего времени самой независимой страной Европы была Албания — от неё не зависело ничего. Сейчас Албания возвращается на путь цивилизации, но появилась масса претендентов на её место — Литва, Хорватия,… И Украина тоже может добиться такой пассивной независимости.

   В. — И что же, независимость вообще не нужна? Что, без неё сразу станет лучше?

   О. — Лучше, увы, не станет. Страну слишком долго разрушали, и нам ещё предстоит выкарабкиваться из «зияющих вершин». Но могу гарантировать, что с независимостью станет хуже. Резко, намного и надолго.

   А вообще она может понадобиться. Но не как цель, а лишь как одно из возможных средств. Я согласен с тем, что предлагал по этому поводу Гринёв. Дословно не помню, но смысл был такой: «Сначала нужно принять демократическую конституцию, разработать цивилизованное экономическое законодательство. А уж если центр попытается применению этих законов мешать — тогда имеет смысл добиваться независимости». Именно поэтому я и почти все мои знакомые голосовали за Гринёва.

   А поддержал Гринёва тогда, кажется, только Хмара. Известнейший националист. Но он уже успел попробовать, чего стоит независимость без демократии. Раньше его хотя бы арестовывали «за дело» — борьба за независимость считалась преступлением. А нынешний верховный совет с Кравчуком во главе посадил его по делу откровенно сфабрикованному — чего им стесняться!

   В. — Может ли твёрдое вхождение в союз ускорить выход из кризиса?

   О. — По-моему, может. Сейчас мы живём в условиях положительной обратной связи. Невозможно не думать об эмиграции из страны, в которой жизнь явно ненормальна. И не может быть нормальной жизнь в обществе, где все думают об отъезде. В этих условиях любые меры, уменьшающие внутреннюю тягу к бегству, способны разорвать порочный круг и ускорить нормализацию обстановки. А один из сильнейших стимуляторов эмиграции сейчас — перспектива возрождения старой тоталитарной диктатуры под жёлто-голубым флагом вместо прежнего красного. Отказ от неё успокоит очень многих.

   В. — А насколько велики шансы на такой отказ?

   О. — Увы, очень малы. Страна сейчас живёт по закону маятника. Его много лет оттаскивали в одну сторону. Сейчас он, наконец, освободился — и сразу же пошёл в другую. И может пройти так же далеко.

   Конечно, известна точка равновесия, в которой маятник рано или поздно остановится. Но именно в точке равновесия скорость маятника наибольшая и остановить его труднее всего.

   С качаниями маятника можно было бы как-то свыкнуться. Но беда в том, что земля под маятником вращается, и при очередном качании он может наткнуться на стену. Независимость республик могли приветствовать в 20-е годы. А сейчас весь цивилизованный мир хочет сохранения Союза, согласен помогать только Союзу, приветствует содружество потому, что видит в нём прежний Союз. И не надо ссылаться на пример Прибалтики. Там Запад продолжает прежнюю политику, прерванную второй мировой войной. Здесь же ему пришлось бы слишком многое начинать с нуля и слишком от многого отказываться.

   Наши вожди требовали сохранения на Украине ядерного оружия, надеясь, что тогда их скорее признают. Но отношение цивилизованных стран к тем, кто добивается уважения к себе атомной угрозой, мы уже видим — на примере Ирака и Северной Кореи. Может быть, хоть этот пример заставил наш маятник притормозить? Во всяком случае, верховный совет (надолго ли?) подтвердил безъядерный статус Украины.

   В. — Но независимость Украины уже признана за рубежом!

   О. — Признание — это, конечно, красиво. Но не греет. От простого согласия с фактом существования страны до сотрудничества с нею, а тем более до помощи ей — дистанция достаточно сложная. И далеко не все страны захотят её проходить.

   В. — Так что же, по-твоему, следует делать?

   О. — Законодательная власть может перестать делать вид, что мы — первая в мире страна, строящая нормальную экономику. Есть такой хороший трюк — адоптация (через «о»), то есть принятие целиком каких-нибудь законов другой страны. В 20-е годы Турция, чтобы ускорить вхождение в европейскую цивилизацию, адоптировала весь гражданский кодекс Швейцарии. Конечно, потом его немного подогнали под местные условия — учли, например, что взяточников в Турции, хотя и меньше, чем в СССР, но гораздо больше, чем в Швейцарии. Но мелкие поправки принимать быстрее и проще, чем целые законы. И нам пора прекратить собственную «законотворчу» и адоптировать законодательство нормальной страны. Если американское пока не подойдёт — от них мы слишком далеки — подумаем над шведским; на переходный период взять законы Польши, на худой конец и российские законы годятся. Конечно, дури в них много, но в наших доморощенных, кроме неё, вообще ничего нет. Наш верховный совет старается, приняв чем побольше законов, ничего не менять. Пока изменили лишь вывеску республиканского КГБ — теперь это служба национальной (какой именно нации?) безопасности — и то оставили прежнего начальника.

   Конечно, проблему законотворчества проще всего решить переходом Сообщества в Союз. Но для этого надо отказаться от национального советского спорта — преодоления самостоятельно созданных препятствий.

   А для спасения экономики следует прежде всего вспомнить, что (хотя Кравчук и утверждает противоположное) акт о провозглашении независимости, за который проголосовали девяносто процентов избирательных комиссий, не содержит запрета на вхождение в какой бы то ни было союз. Это и неудивительно — за такой запрет могли быть лишь явные самоубийцы. А раз запрета нет — входить в союз надо. И срочно. Если Украина не получит российскую нефть до начала полевых работ и по ценам внутрироссийским, а не мировым, голод у нас неизбежен.

   В. — Почему ты сомневаешься в результатах голосования? Ведь даже иностранные наблюдатели подтвердили отсутствие нарушений!

   О. — Мы с тобой живём в одной стране. Неужели ты сомневаешься, что любой наш чиновник способен обмануть любого иностранного наблюдателя? Тем более что их было всего 60, а избирательных участков десятки тысяч.

   Вполне понятно, зачем нашим властям хотелось, чтобы мы проголосовали одностайно. В ближайшее время принудительная украинизация вызовет массовые протесты и в конечном счёте — стремление вернуть свои территории из Украины в Россию. И те, кто готовит эту украинизацию, уже сейчас хотят создать у каждого, кому она не нужна, впечатление, что он — единственный отщепенец в дружной семье сепаратистов. Одностайность — надежнейшее средство стаи против нарождающейся оппозиции. Гамсахурдиа, получив подавляющее большинство на выборах, решил просто уничтожить голосовавших против — всю интеллигенцию Грузии. Наши гамсахурдии не могли не учесть передовой опыт.

   Добиться желанной одностайности при голосовании можно сейчас либо доведением народа до истерии, либо подтасовкой результатов. Когда 97 % армян голосовали за независимость, я верил в эту цифру — её три года готовила война в Арцахе. Но признаков массовой истерики я на Украине пока не видел (разве что во Львове). Следовательно?…

   Это относится не только к референдуму, но и к выборам. Трудно поверить, что всенародный любимец Ельцин, имея против себя кандидатов заведомо марионеточных, набрал меньшую долю голосов, чем деятель, главным аргументом в пользу которого было всеобщее убеждение: «Лукьяненко ещё опаснее».

   У меня есть точные сведения о нескольких нарушениях процедуры — в пользу Кравчука и в пользу Гринёва, за независимость и против. Я не могу утверждать, что такие нарушения были массовыми, и тем более — что они оказались решающими. Но сам механизм проведения референдума и выборов был настолько благоприятен для нарушений, что гарантировать достоверность результатов невозможно.

   Избирательные бюллетени печатались на двух языках — украинском и русском. Но не на двух сторонах одного листа, а на отдельных бланках. Так под предлогом обеспечения права каждого избирателя голосовать на родном языке (как будто есть на Украине хоть один человек, не понимающий русского!) на каждом избирательном участке могло быть бюллетеней вдвое больше, чем избирателей. В таких условиях можно получить любой желаемый результат.

   Конечно, оппозиция должна контролировать работу избирательных комиссий. Но у нас оппозицией был Рух, более заинтересованный в независимости, чем даже официальные власти. Поэтому вполне возможен размен — мы вам не мешаем избрать Кравчука, а вы нам не мешаете избрать независимость.

   Всё сказанное трудно счесть доказательством, достаточным для суда. Но лично мне намного легче поверить в махинации нескольких десятков тысяч чиновников, сражающихся за сохранение неограниченной своей власти, чем в то, что великий народ дружно голосует за самоубийство.

   В. — Но результаты голосования совпали с данными опросов общественного мнения!

   О. — И в странах почестнее нашей опросы слишком часто дают результат, которого желают заказчики. А в данном случае совпадение достаточно приблизительное. Все предсказывали победу Кравчука — но во втором туре. Ожидали независимости — но максимум 70 % голосов, а не почти 90 %. А уж голосования за независимость в Крыму не ожидал, кажется, даже Лукьяненко. Мои личные опросы показали: понимали, за что голосуют, не более 1/3 народа. Но из тех, кто понимал, не менее 9/10 голосовали против независимости.

   В. — Ну почему ты не веришь, что народ мог подтвердить акт провозглашения независимости Украины?

   О. — Мог и подтвердить. Если, конечно, не читал этот акт.

   «Исходя из смертельной опасности, которая нависла над Украиной в связи с государственным переворотом в СССР 19 августа 1991 года» — так начинается акт. Но дальше нет ни слова о том, что 24-го августа, когда акт принимался, попытка переворота уже была подавлена — причём без малейшего участия Украины. Так что опасность, тем более смертельная, нависла не над Украиной, а только над местными союзниками ГКЧП. И этим актом они спасались от победившей демократии.

   «Продолжая тысячелетнюю традицию устройства государства на Украине» — но тысячу лет насчитывает не Украина, а Русь, в которой Киев, Львов и Галич были не менее, но и не более важны, чем Новгород, Владимир и Суздаль. Продолжая традицию, нужно было бы вообще отказаться от понятия Украинской республики и считать нашу землю, как и прежде, частью России.

   «Территория Украины является неделимой и неприкосновенной» — в переводе с юридического на русский это означает: «От Киева не сбежишь!» А сбежать может понадобиться очень скоро — и не только Одессе в Россию, но и тому же Львову в Польшу или Ужгороду в Чехословакию. При нынешних направлении и темпах развития событий хуже, чем на Украине, скоро будет разве что на Кубе и в Северной Корее.

   «Отныне на территории Украины имеют силу исключительно Конституция и законы Украины» — иными словами, «отныне на Киев узды нет». Раньше Киев и Москва иногда, грызясь между собой, давали нам вздохнуть чуть посвободнее. Сейчас вся мощь неутолённых амбиций власти прицельно обрушится на подданных.

   В. — Но почему ты, предвидя все эти беды, не эмигрируешь?

   О. — Да потому, что это МОЙ город, а не Кравчука!

   «Род приходит, и род уходит, а земля пребывает вовеки». И эту землю «нельзя унести на подошвах башмаков», ибо Одесса — это прежде всего люди. Не только друзья — с ними как раз проще: можно надеяться уехать вместе.

   Глубокий мыслитель и искренний демократ Уёмов, учивший меня 20 лет назад искусству спора, поймёт в конце концов, что нельзя бороться с коммунизмом при помощи национализма — если для изгнания Астарота призываешь Вельзевула, то кто-нибудь из них с тобой останется. Профессиональные евреи Печерский и Акимович почувствуют рано или поздно, что они такие же украинцы, как я председатель Мао. У всех нас одна национальность — одесситы. И даже если мы все эмигрируем, когда-нибудь придётся возвращаться, чтобы вытаскивать город — и всю страну — из тупика, в который нас сейчас заталкивают очередные борцы за общественное счастье и персональные кресла.

   И вообще, почему от плохой жизни должны уезжать те, кому плохо, а не те, из-за кого?

   В. — Итак, чего же ты хочешь от наших властей, завоевавших наконец для себя независимость — и от Москвы, и от тебя?

   О. — Я хочу, чтобы в моём почтовом ящике лежала не «КоЗа» (до путча — «Комсомольское знамя»), а «Комсомольская правда». Хочу покупать новые книги на русском языке, а не на государственном. Хочу, чтобы российское телевидение не глушил Кравчук, как раньше — Кравченко. Одним словом, я хочу остаться русским. И не вижу, чем это вредит украинцам.

   Я хочу, чтобы никакая власть — ни старая, ни новая — не решала, на каком языке мне учиться и работать, читать и думать. Хочу сам выбирать, что мне слушать и смотреть, с кем спорить и кому верить. Одним словом, я хочу демократии — хотя бы в пределах, уже давно признанных во всём цивилизованном мире минимально необходимыми. И не вижу, чем это ущемляет законные полномочия законных властей.

   Я хочу, чтобы наш верховный совет доказал, что развалил великую страну не для спасения своих кресел, и назначил в ближайшее же время новые выборы. Хочу на эти выборы выставить и свою кандидатуру, ибо считаю себя не глупее многих из уже состоявшихся депутатов. Одним словом, я хочу участвовать в спасении своей Родины не только жалобами на чужие ошибки, но и своими силами и знаниями. И не вижу, чем это мешает тем политикам, которые действительно заботятся не только о себе.

   Я хочу, чтобы Украина вернулась наконец в единую семью, ещё недавно именовавшуюся СССР, до того, как попробует горький хлеб независимости от здравого смысла. Хочу не рецидивов шляхетского гонора, которым мы заразились от страны, дольше всех в Европе феодально раздробленной, а восстановления кровных связей между частями славной Руси. Одним словом, я хочу возрождения единства. И не вижу, чем это противоречит независимости от начальствующей глупости и слепого фанатизма, от непосильных военных расходов и подчинения жизни догматам, от произвола и голода — единственной подлинной и активной независимости.



© 1992.01.13.01.36, Анатолий Вассерман

Перепечатка без предварительного согласия (но с последующим уведомлением) автора допускается только в полном объёме, включая данное примечание.


Оглавления тем: | Текущей; | Объемлющей. | Прочие любимые места в Интернете.